Красный Петух - Страница 74

Но, таким образом, есть доказательство, что все эти семь палестинцев связываются со всеми четырьмя шведами, и, значит, подтверждаются их "интенсивные внутренние контакты".

Последняя формулировка уже появилась на страницах утренних газет, но Карл их не читал. Последовав совету своих старших коллег, он решил газет не читать.

Домой он ушел сразу же после шести и занялся тренировкой в своей закрытой комнате. Потом спустился в югославский ресторан в Старом городе и за столиком, откуда беспрепятственно мог наблюдать за входом и выходом из ресторана, съел жаркое на вертеле. Около половины девятого спокойно пошел к входу в метро там же, в Старом городе, и начал операцию по своему исчезновению. Времени было достаточно, и он был в хорошем настроении, явно ощущая приближение прорыва в расследовании. Под мышкой левой руки чувствовалась успокаивающая тяжесть его пистолета "смит-и-вессон комбат магнум".

В первый вагон поезда, отходившего в 21.43, он вошел в последнюю дверь и остановился около нее. Это давало возможность просматривать весь вагон. И тут же он увидел Понти, стоявшего у передней двери. "Превосходно, - подумал Карл, - просто отлично, все верно сделано".

Когда поезд заскрежетал у Сант-Эриксплан, вагон был уже полупустой. Но Понти ни единым мускулом лица не показал, опознал он Карла или нет.

У Турильдсплац Карл вышел и быстро прошел до передней двери, подав Понти знак на выход в момент, когда дверь уже начала закрываться. Теперь они стояли, глядя друг другу в глаза, на почти пустом перроне метро. Оба автоматически оглянулись назад, но там не было никого, кроме пожилой дамы, вышедшей из вагона и направившейся к выходу из метро. Они наконец поклонились друг другу.

- Меня зовут Карл, и работаю я в "сэке", - представился Карл.

- Мне кажется, что мы вроде бы где-то уже виделись, - ответил Понти. Прежде чем продолжить, он оглянулся по сторонам. - Теперь моя очередь, если не возражаешь. Выйдем не здесь, а подождем следующего поезда, или я один пойду в город. Подходит?

Карл кивнул. И они медленно пошли к середине перрона, где Понти остановился. Карл украдкой наблюдал за ним, пытался представить себе, как можно угадать профессию Понти, не знай он ее заранее, и пришел к мысли, что, пожалуй, полицейский. Что-то спортивное и осторожное чувствовалось в его поведении, и это нравилось Карлу. В прежнем "левом" движении большинство выглядели "интеллектуалами" в очках и прочих атрибутах...

- Назови цифру от одного до трех, - улыбнулся Понти, когда наконец к перрону, скрежеща, подошел следующий поезд.

- Один, - ответил Карл, и Понти кивнул.

Они вошли в вагон и огляделись по сторонам, но ничто не вызвало их подозрений. Понти взглядом попросил Карла остаться у двери; через минуту они вышли на станции "Кристинеберг", как раз когда дверь закрывалась.

- Ты сказал "один", это и есть одна остановка. Я - один, меня не преследуют, ты знаешь это, - заключил Понти.

Карл кивнул.

- Где ты научился всему этому? - поинтересовался он, направляясь к выходу из метро.

- Ты моложе меня на несколько лет и не помнишь. Но в конце 60-х - начале 70-х годов СЭПО постоянно висела у нас на пятках. Нас научил the hard way. А в пропалестинском движении нас к тому же мучил поток иного сорта информаторов. Ну, чего ты хочешь? Зайдем в дворцовый парк?

- Пойдем в другую сторону, - с улыбкой ответил Карл на ироническую улыбку Понти, подразумевавшую "ну что ж, поиграем".

- Зачем ты ездил в Осло, зачем подшутил над нашими сотрудниками? Не буду перебивать тебя, но хочу знать об этом в мельчайших подробностях, чтобы поверить тебе и все понять.

- Это допрос?

- Нет. Но мне важно знать. Потом, возможно, я расскажу почему. Все зависит от...

Понти молча продолжал идти рядом с Карлом, потом жестом спросил, куда идти дальше. Карл кивком показал вперед, и они растворились в темноте.

Рассказ Понти был абсолютно логичен. Он ездил в Осло на переговоры с НРК, хотел продать им телерепортаж из Афганистана как свободный журналист. Шведское радио и телевидение не соглашались на служебную командировку в Афганистан из-за споров о дополнительной оплате за риск (возможный профессиональный ущерб) и других шведских штучках. Описывать эту войну можно лишь в условиях, принятых для свободных журналистов. А они делали исключение только для рассказа о латиноамериканских войнах.

Такой репортаж будет стоить денег, необходимо иметь задаток, а задаток выплачивается небольшими порциями уже из-за других профсоюзных правил. Поэтому Понти и связался с сотрудниками Норвежского радио, ездил в Осло и даже заключил договор с ними. Они приходили к нему в гостиницу как раз перед ленчем, так что просидели и проговорили там несколько часов подряд. Потом Понти договорился встретиться со своим хорошим другом из норвежской газеты "Дагбладет", редактором международного отдела. Нет, он звонил ему еще до отъезда в Осло из Стокгольма. Да, а еще о такси - его уже и тогда преследовали? - так вот, когда такси подошло к улице Карла Юхана, Понти вспомнил, что от станции "Колсос" всего несколько коротких остановок до "Монтебелло", а там лишь подняться наверх. Он пожалел, что взял такси, и вышел из него.

И весь вечер он просидел у редактора международного отдела газеты "Дагбладет", они хорошие друзья.

На следующий день он ждал встречи со знакомым писателем, его звали Ион Михелет, тот должен был позвонить в гостиницу, чтобы вместе пообедать, если у его дочери перестанет болеть горло. Но друг не позвонил, и тогда Понти решил купить несколько рождественских подарков жене. Тут он обнаружил, что его преследует некто, над головой которого большими буквами было написано: НОРВЕЖСКАЯ ПОЛИЦИЯ БЕЗОПАСНОСТИ НЕСЕТ СЛУЖБУ.